"Зачем же так неблагосклонно
вы отзываетесь о нем?
За то ли, что мы неугомонно
Хлопочем, судим обо всем."
А. С. Пушкин
В основе пьесы «Горе от ума»
заложен конфликт Чацкого с фамусовской
Москвой. И всегда этот конфликт сводится к
одному вопросу Чацкий — победитель или
побежденный?
"В сонную тишину"
фамусовского дома Чацкий ворвался как
ветер. Но его «порывистое дыхание», «бурные
радости», «громкий и неудержимый смех», «искренняя
нежность», и «пылкое негодование»
неуместны здесь. В доме, где все построено
на притворстве и на обмане, где дочь прячет
свою влюбленность в Молчалина от отца, а
отец свои «шалости» с Лизой от дочери,
искренность Чацкого — «незванная гостья».
В обществе, «где тот и славится, чья гнулась
шея», независимость Чацкого делает его «опасным
человеком». Раболепие не уживается с
вольностью, а Чацкий «властей не признает»,
так же как не признает чинов и богатства «отцов
отечества», которые «грабительством богаты».
И потому в доме Фамусовых Чацкий встречен
холодно и неприязненно, потому его «дичатся
как чужого».
Но зачем он здесь?
Чацкий превосходно понимает свою
несовместимость с миром Фамусовых и
Молчалиных. Его афоризмы резки и тверды: «служить
бы рад, прислуживаться тошно».
Любовь к Софье приводит Чацкого на
грань безумия, так как нельзя сохранить
одновременно это чувство и весь строй своих
представлений о жизни, о человеке.
Появление Молчалина заставляет
Чацкого раздумывать о том, «какою ворожбою
умел к ней в сердце влезть» этот услужливый
человек, который «на цыпочках и небогат
словами». В этом столкновение с Молчалиным
слышится уже предвестие расхождения
Чацкого со всей фамусовской Москвой. Чацкий
возмущен духом «пустого, рабского, слепого
подражанья», он оскорблен поклонением
ничтожеству. И монолог. «Да, мочи нет: мильон
терзаний...» — единственная во время бала
речь, где говорится о вещах высоких,
значительных. «Ничтожество не терпит в
своей среде высокого, оно озлобляет,
смущает, дразнит людей низких». И оно, фа-мусовское
общество, объявляют благородное безумным,
чтобы избавиться от опасности,
самоутвердиться. Высокие порывы кажутся
неестественными в этом обществе, нелепыми,
даже смешными. Веда Чацкий для них смешон,
хотя они его боятся. Смесь страха и желания
потешаться, утвердить свое превосходство и
заставляет их с таким упоением твердить: «С
ума сошел!». Этот поединок — не новый, но и
не стареющий.
Ничтожество всегда стремилось
сделать благородство своей жертвой. Но
поединок не прекращается, ведь человека
нельзя освободить от человечности.
И хотя в фамусовском обществе
Чацкий не находит себе союзников, он не
одинок. В одном лагере с ним и двоюродный
брат Скалозуба, и племянник Тугоухов-ской. И
их «идеал свободной жизни» определен: «это
свобода от всех цепей рабства, которыми
оковано общество», это свобода «служить или
прислуживаться», «жить в деревне или
путешествовать». И Фамусов, и другие знают
это, и, конечно, про себя все согласны с ним,
но борьба за существование мешает им
уступить. И Гончаров пишет, что «Чацкий
сломлен количеством силы старой, нанеся ей
смертельный удар качеством силы свежей». У
Гончарова Чацкий — вечный обличитель лжи:
Один в поле не воин». Нет, воин, если он —
Чацкий, и притом победитель, но передовой
воин, застрельщик и - всегда жертва».
Делая вывод из этой фразы, мы видим,
что Герцен считает Чацкого и победителем, и
побежденным, но я больше согласна со
Смольниковым: «Трудно согласиться с
Гончаровым в том, что «количество силы
старой» сломало бунтаря и вольнодумца
Чацкого. Да, ему не удалось пробить стену
фамусовщины, молчалинщины, скалозубщины.
Однако, в свою очередь и его противникам не
удалось нанести ущерба убеждениям героя
Наоборот, как верно отмечает Гончаров, он и
наносит ей «смертельный удар качеством
силы свежей».
И Чацкий будет до тех пор
победитель, а не побежденный, пока под одной
кровлей будет уживаться старое с молодым,
где два века будут сходиться лицом к лицу.
Сочинения
