Мандельштам Осипа Эмильевича
(1891-1938),
русский поэт. Начинал как представитель акмеизма. Поэзия насыщена
культурно-историческими образами и мотивами, отмечена конкретно-вещественным
восприятием мира, трагическим переживанием гибели культуры. Сборники «Камень»
(1913), «Tristia» (1922), цикл «Воронежские тетради» (опубликован 1966). Книга
«Разговор о Данте» (опубликована 1967), автобиографическая проза, статьи о
поэзии. Репрессирован; реабилитирован посмертно.
* * *
МАНДЕЛЬШТАМ Осип Эмильевич [3 (15) января 1891, Варшава — 27 декабря 1938,
лагерь Вторая Речка под Владивостоком], русский поэт, прозаик, переводчик,
эссеист. Из петербургской еврейской купеческой семьи. Учился в Тенишевском
училище, увлекался эсеровским движением (воспоминания «Шум времени»,1925). В
1907-08 слушал лекции в Париже, в 1909-10 в Гейдельберге, в 1911-17 изучал в
Петербургском университете романскую филологию (курса не закончил).
Символизм
Первые стихотворные опыты в народническом стиле относятся к 1906,
систематическая работа над поэзией началась с 1908, первая публикация — 1910.
Мандельштам примыкает к символизму (посещает В. И. Иванова, посылает ему свои
стихи). Его программа — сочетать «суровость Тютчева с ребячеством Верлена»,
высокость с детской непосредственностью. Сквозная тема стихов — хрупкость
здешнего мира и человека перед лицом непонятной вечности и судьбы («Неужели я
настоящий / И действительно смерть придет?..»); интонация — удивленной
простоты; форма — короткие стихотворения с очень конкретными образами
(пейзажи, стихотворные натюрморты). Поэт ищет выхода в религии (особенно
напряженно в 1910), посещает заседания Религиозно-философского общества, но в
стихах его религиозные мотивы целомудренно-сдержанны («Неумолимые слова...» —
о Христе, который не назван). В 1911 принимает крещение по методистскому
обряду. Из стихов этих лет Мандельштам включил в свои книги менее трети.
Акмеизм
В 1911 Мандельштам сближается с Н. С. Гумилевым и А. А. Ахматовой, в 1913 его
стихи Notre Dame, «Айя-София» печатаются в программной подборке акмеистов (см.
Акмеизм). Программа акмеизма для него — конкретность, «посюсторонность»,
«сообщничество сущих в заговоре против пустоты и небытия», преодоление
хрупкости человека и косности мироздания через творчество («из тяжести
недоброй и я когда-нибудь прекрасное создам»): поэт уподобляется зодчему,
первая книга Мандельштама называется «Камень» (1913, 2-е изд.— 1916). Так же
«зодчески» должно строиться и общество (стихи о всеединящем Риме, статьи «Петр
Чаадаев», «Скрябин и христианство»). Стихи его приобретают высокую
торжественность интонаций, насыщаются классическими мотивами («Петербургские
строфы», «Бах», «Я не увижу знаменитой «Федры»); в сочетании с бытовыми и
книжными темами это порой дает остраненно-причудливые рисунки («Кинематограф»,
«Домби и сын»). К нему приходит известность в литературных кружках, он свой
человек в петербургской богеме, задорный, ребячливый и
самозабвенно-торжественный над стихами.
Война и революция
Первую мировую войну Мандельштам сначала приветствует, потом развенчивает
(«Зверинец»); отношение к октябрю 1917 как к катастрофе («Кассандре», «Когда
октябрьский нам готовил временщик...») сменяется надеждой на то, что новое
«жестоковыйное» государство может быть гуманизовано хранителями старой
культуры, которые вдохнут в его нищету домашнее, «эллинское» (а не римское!)
тепло человеческого слова. Об этом — его лирические статьи «Слово и культура»,
«О природе слова», «Гуманизм и современность», «Пшеница человеческая» и др.
(1921-22). В 1919-20 (и позднее, в 1921-22) он уезжает из голодного Петербурга
на юг (Украина, Крым, Кавказ: воспоминания «Феодосия», 1925), но от эмиграции
отказывается; в 1922 поселяется в Москве с молодой женой Н. Я. Хазиной (Н. Я.
Мандельштам), которая станет его опорой на всю жизнь, а после гибели
героически спасет его наследие. Стихи 1916-21 гг. (сборник Tristia, 1922,
«Вторая книга», 1923) написаны в новой манере, значения слов становятся
расплывчаты, иррациональны: «живое слово не обозначает предметы, а свободно
выбирает, как бы для жилья,... милое тело». Слова соединяются в фразы только
звуками и семантической эмоцией («Россия, Лета, Лорелея»), связь между фразами
теряется из-за пропусков ассоциативных звеньев. В тематике появляются «черное
солнце» любви, смерти, исторической катастрофы, «ночное солнце» сохраняемой и
возрождаемой культуры, круговорот времен, а в центре его — «святые острова»
Эллады («На розвальнях...», «Сестры — тяжесть и нежность...», «Золотистого
меда струя...», «В Петербурге мы сойдемся снова...» и др.). К 1923 надежды на
гуманизацию нового общества иссякают, Мандельштам чувствует себя отзвуком
старого века в пустоте нового («Нашедший подкову», «1 января 1924») и после
1925 на пять лет перестает писать стихи; только в 1928 выходят итоговый
сборник «Стихотворения» и прозаическая повесть «Египетская марка» (тем же
отрывисто-ассоциативным стилем) о судьбе маленького человека в провале двух
эпох.
Вызов власти
С 1924 Мандельштам живет в Ленинграде, с 1928 в Москве, бездомно и безбытно,
зарабатывая изнурительными переводами: «чувствую себя должником революции, но
приношу ей дары, в которых она не нуждается». Он принимает идеалы революции,
но отвергает власть, которая их фальсифицирует. В 1930 он пишет «Четвертую
прозу», жесточайшее обличение нового режима, а в 1933 — стихотворную инвективу
(«эпиграмму») против Сталина («Мы живем, под собою не чуя страны...»). Этот
разрыв с официальной идеологией дает ему силу вернуться к творчеству (за
редкими исключениями, «в стол», не для печати): его стихи — о чести и совести,
завещанных революционными «разночинцами», о новой человеческой культуре,
которая должна рождаться из земной природы, как биологическое или
геологическое явление («Сохрани мою речь...», «За гремучую доблесть грядущих
веков...», «Армения», очерки «Путешествие в Армению»). Ассоциативный стиль его
стихов становится все более резким, порывистым, темным; теоретическая
мотивировка его — в эссе «Разговор о Данте» (1933).
Ссылка и гибель
В мае 1934 Мандельштам арестован (за «эпиграмму» и другие стихи), сослан в
Чердынь на Северном Урале, после приступа душевной болезни и попытки
самоубийства переведен в Воронеж. Там он отбывает ссылку до мая 1937, живет
почти нищенски, сперва на мелкие заработки, потом на скудную помощь друзей.
Мандельштам ждал расстрела: неожиданная мягкость приговора вызвала в нем
душевное смятение, вылившееся в ряд стихов с открытым приятием советской
действительности и с готовностью на жертвенную смерть («Стансы» 1935 и 1937,
так называемая «ода» Сталину 1937 и др.); впрочем, многие исследователи видят
в них лишь самопринуждение или «эзопов язык». Центральное произведение
воронежских лет — «Стихи о неизвестном солдате», самое темное из сочинений
Мандельштама, с апокалиптической картиной революционной (?) войны за выживание
человечества и его мирового разума. Мандельштам то надеялся, что «ода» спасет
его, то говорил, что «это была болезнь», и хотел ее уничтожить. После Воронежа
он живет год в окрестностях Москвы, «как в страшном сне» (А. Ахматова). В мае
1938 его арестовывают вторично — «за контрреволюционную деятельность» — и
направляют на Колыму. Он умер в пересыльном лагере, в состоянии, близком к
сумасшествию, по официальному заключению — от паралича сердца. Имя его
оставалось в СССР под запретом около 20 лет. Выступление
Стихотворения 1914-1917 годов
Стихотворения 1931-1933 годов
История культуры
М. Л. Гаспаров